Пусть спорят хронисты, пусть бьют себя в грудь о-ханы клана Верги, пусть весь орочий мир не соглашается с этим. Но самый древний и самый воинственный клан юга – это Абаррихи. Империя Востока, Габи-Бола, как называют они себя сами, возникла задолго до Заг Шога, задолго до Рыжего Волка Курата. Там, в пустынях Эл-Хады, между Малым Фатахом и Фатах-аб-Шемелом выстроились башни и купола городов Габи-Болы, протянулись дороги, пошли по ним караваны, выросли поселки в оазисах.

До 430 года фабиры востока ничего не знали о других кланах. Они правили своими орками, как умели, воевали с окрестными племенами песчаных карликов и гризов, стреляли диких пустынных тварей, торговали между собой, обманывали, женились и воевали. Потому что в каждом крупном городе здесь была площадь, и каждый праздник на этой площади сходились сильные за звание сильнейшего – и не было для жителей Габи-Болы большего наслаждения, чем видеть, как не успевает песок пить кровь сраженного, и как новые и новые бесстрашные выходят на бой. Говорят, что в первые годы даже сами фабиры выходили сражаться в таких поединках, но со временем властители ушли в высокие дворцы, а про арри’гхов, «народа-воинов», гладиаторов ранних лет, стали складывать легенды и сказки. И уже к началу нашей эры жители Габи-Болы стали называть себя потомками тех первые воинов – аба-арри’гхи, или Абаррихи.

Впрочем, бои гладиаторов и поныне, говорят, популярны между Двумя Рубежами, хотя самые просвещенные аш-згайи и запрещают их во вверенных им городах. Орков не переделаешь – хорошего бойца они ценят больше, чем мудрого советника. Но когда в 430 жители Габи-Болы поняли, что можно воевать не только между собой и что на свете еще много не завоеванных земель, поединки отошли на второй план.

«Открыл мир» для Абаррихов Хурсан Бер Бедера и его орки, когда, пройдя от эльфийской Эл-Хады до Малого Фатаха столкнулись с пограничной заставой Габи-Болы. Хурсан был приведен в Агыр Шедд, легендарную столицу Между Двух Рубежей, и представлен Бару Абарриху, тогдашнему фабиру Восточной Империи. Бар, хитрый, ловкий, бесконечно жаждущий расширений своих территорий и просто кровавого веселья, был счастлив узнать, что мир не ограничивается уже давно побежденными карликами и гризами. Что есть достойные противники и что они – хвала демону золота Черному Шроту! – не бедны.

Однако Бар был рассудителен и, прежде чем выдвинуться в рискованный и дальний поход, решил собрать все возможные сведения о будущем противнике. На дворе был пятый век, многие кланы уже сложились, многие войны отгремели, и потому разведчики Бара приносили столько информации, что аш-згайи и не знали, что советовать. В ущельях Забриды выгатаром Лойе-абу-Сайбой формировались сулании, которые должны были завоевать мир.

В 505 году в приграничный поселок Малого Фатаха пришел небольшой отряд под управлением камхыра, представившегося Абашетом. Внушительный вид и богатый наряд молодого камхыра произвели сильное впечатление. Его попросили в загородную резиденцию Бара неподалеку от Агыр Шедда. Здесь Абашет встречается с фабиром Востока, представляясь своим настоящим именем, он, Гет Вороной, великий о-хан из Заг-Шога, явился сюда, чтобы объединить срединный и восточный миры. Бар внимательно его выслушивает и просит дать ему время подумать – три дня.

А через три дня на резиденцию нападает небольшая сулания Лойе-абу-Сайбы. Была ли то проверка воинских качеств нового подразделения, или Бар решил, что без Гета ему будет легче справиться с прочими орками – так или иначе Абу-Сайба разгромил отряд Гета, а самого о-хана, израненного, покалеченного, и его выживших товарищей погрузили на повозки и отправили за Фатах-аб-Шемел, где, как известно, есть только смерть.

Естественно, в Заг Шоге о происшедшем ничего не знали, и, хотя слухи о существовании некой Восточной Империи уже вовсю просочились, на Абаррихов по поводу смерти вождя никто не грешил. За два года до Дарра-о-Ханы в Заг Шог прибыли официальные послы фабира Бара с тем, чтобы через несколько лет явиться на Совет и заявить о себе как о самостоятельном клане. Одно время Абаррихи и все восточное было в большой моде – одевались «под Бара», носили восточные шапочки и коверкали слова на Эл-Хадовский манер. Сунулись было в сторону самого Агыр Шедда, но то ли не дошли, то ли помогли не дойти – в общем, мода на Габи-Болу себя исчерпала, да и сами Абаррихи как-то приумолкли.

Как выяснилось, только для того, чтобы заговорить чуть позже и уже на языке оружия: отборные сулании Абу-Сайба вступили в Торгых и ударили по мирным поселениям Мобо-Хо. И хотя поселения эти только на словах были мирными, очень скоро стало очевидно, что война не затянется, слишком уж хорошо были подготовлены войска из Забриды. Ко всеобщему удивлению числились в армиях Абаррихов и орки-Хурсан, в общем, все внимание было приковано к Торгыху: пока не вспыхнули бои в Драколесье, где, совершенно неожиданно, схлестнулись Газаэли и Абаррихи, причем на стороне первых выступила неизвестно откуда взявшаяся Догра, чем и решила исход дела. Восточные орки убрались в свою Габи-Болу, успев, впрочем, нагнать страху и на горцев, и на степняков.

После этого были достаточно сомнительные истории: одно время считалось, что Абаррихи связались с людьми, потом вдруг заговорили о каком-то союзе между бессменным Баром и Удо Бер-Коги, а то и вовсе о орко-огровском союзе. Но в 749 умирает Бар, и политика Абаррихов резко меняется. На трон восходит правнук знаменитого о-хана, фабир Масыд Абаррих, который держит курс на открытие границ, на много более мягкую политику в отношении других кланов, меняет почти полностью Шатер Аш-Згайи. На таких вот позициях входят Абаррихи, злобные интриганы и великие воители, в Современную Эпоху.