Эссели. Легендарные эльфы.

Говорят, что пока Элес нарекала имена Домов и вручала их судьбы Высшим, несколько эльфов остались стоять в стороне. Эльфийские хроники «Иф Гердиан» так повествуют об этом. «И когда были даны имена, Рождающая Все обратила свой взор на стоящих поодаль Эссе-Нараи. Тогда один из них, ликом прекрасный, вышел вперед и молвил так: «О, Айэилэссе! От начала времен ты вела нас, ты учила нас, ты – наша Великая Мать. Теперь ты покидаешь свой народ, оставляя ему прощальные дары. Позволь же нам, о Прекраснейшая, отказаться от всех твоих милостей взамен одной, великой: поведи нас за собой, разреши остаться подле тебя, даруй нам благо близости своей. О, мать наша, не бросай детей своих, ибо они полны тревог и печалей».

Долго молчала Элес, а когда заговорила, голос ее был подобен стону лебедя в бурю. «О, возлюбленные дети мои, вы надорвали сердце матери вашим плачем. И даже если к великой скорби приведет то, о чем вы просите, я исполню вашу просьбу. Идите же за мной». И попрощалась Прекрасная Элес со всеми, и повела за собой лишь семерых из Эссе-Нара, и с тех пор никто ее уже не видел…»

Так семеро Эссе-Нараи ушли из лесов, где были рождены. Сейчас уже невозможно сказать, сколько лет отсутствовали эльфы дома, названного оставшимися «Эссели», что значит «не-все». Существует несколько документов, подтверждающих, что уже в Первую эпоху между Эссели и прочими домами существовали некоторые контакты. Так, сохранилось письмо от Ли Эссели, адресованное Мермели Эмису, где Ли резко возражает против создания Ллен Браифат, военного совета. В библиотеке Дома Лалиэ есть письменное свидетельство о браке девушки из Дома Эссели и юноши из Иф Фелоты.

Однако подобные контакты не могли быть регулярной практикой. Человеческий историк Фелиций Тегеллин в монографии «История эльфийских раздоров» приводит достаточно веское обоснование: «В самом начале Второй эпохи, когда собрался Совет Домов и туда, в частности, прибыли Высшие Эссели, эльфы были просто поражены: к ним словно снизошли герои их легенд. Эссе-Нараи прочих домов развивались, менялись. Эссели же словно застыли навсегда в том виде, в каком создала их однажды Элес. Даже одежду они носили такую же, что была на них, когда Прекрасная уводила семерых прочь.

Фактически, эта особенность закрепилась за Эссели навсегда. Они единственные из всех остались верны тем идеалам, которые предлагала когда-то создательница Элес. Эссели не превратились в сухих ученых, не увлеклись чтением душеспасительных нотаций другим Домам. Объяснить неизменность Эссели можно разве что некоторой феноменальностью их судьбы: ведь никто так точно и не знает, куда именно уводила Элес своих детей, чему там учила, что там рассказывала. Да и была ли там Элес, или было нечто вроде гипнотического транса, в который она погрузила сначала семерых, а потом и всех присоединившихся…»

Эссели совершенно безболезненно пережили Эпоху всеобщего разъединения, однако, когда началась Третья эпоха, время войны с орочьими, а потом людскими и гномьими альянсами, Эссели выступали против целенаправленного ведения боевых действий, полагая, что лучшее для эльфов – затаиться в лесах, переждав безумие мира. Тем не менее, постепенно и они оказались втянутыми в великое противостояние. Среди них было немного блестящих воинов или талантливых магов, однако они, как единственные Верные, были отмечены особой благодатью и расположением Элес. Очень скоро эта особенность была подмечена, и Эссели стали чем-то вроде официальных церковников. Ливиа Эссели, Высшая Дома начала Четвертой эпохи, оставила богатые мемуары, где, в частности, писала, что «чем ближе сами мы к тем временам, когда боги были меж нас, тем ближе и боги к нам, тем лучше они нас слышат».

Однако поверхностная благостность Эссели обманчива. Эльфы недаром говорят «принципиален, как не-все», подразумевая «принципиален, как Эссели». Именно на принципах, которые передаются с кровью, с первым взглядом, с молоком матери и существует Дом Эссели. И как таковой – он незаменим. Это флаг всех Эссе-Нара в борьбе за эльфийские права, за эльфийскую независимость и свободу. Кроме того, Эссели выполняют чисто практическую функцию. Они заведуют всем храмовым обиходом Эссе-Нара, и если кому-нибудь надо, чтобы его молитва была услышана, он скорее обратится к жрецу из Эссели, попросив его передать просьбу самой Элес. И жрец, скорее всего, согласится, а на вопрос «Чем отблагодарить?» туманно ответит «Оцени свою просьбу, но не мои труды». И уж тут развяжутся кошельки, придут дорогие чистокровные лошади, засияют драгоценные камни.

Изрядно удивили всех Эссели сначала на Совете Высших в 460 году, когда хрупкая, небесная, сияющая Эси Эссели вдруг заявила Амаго Вирру, что если тот двинет свои войска дальше на Запад, Эссели «будут вынуждены остановить его силой». Какая такая сила могла скрываться в полумифологическом, полумузейном Оссилианде, никто не знал, но голос Эси звучал более чем убедительно. А в начале пятисотых годов, сын погибшей в ту ночь Эси, Эйри Эссели, приводит в Кан Браиф двести воинов — в сияющих доспехах, под флагами со знаком Элес, на прекрасных белоснежных жеребцах. В бой они шли без малейшего страха, с именем Пресветлой на устах, и из Торгыхских степей выжившие вернулись героями.

В целом, Дом не спешит вмешиваться в социальную жизнь Эссе-Нара, редко выступает в Советах и не имеет своего представителя в Ллен Браифат. Однако все Эссели пользуются неизменным, уважением своего народа за ту чистоту и верность, которые они сумели сохранить. Многие герои тех сказок, что эльфки рассказывают на ночь детям – родом из Эссели. И уж конечно, полагают многие, если Элес вернется, она вернется к самым верным.

Эссели часто меняют своего ар-ноилена: несколько сот лет, принесенные в жертву обществу, кажутся Эссели чересчур суетными. После правления многие становятся профессиональными клириками богини, посвящая свой досуг только общению с Элес. Сегодня Дом возглавляет сын Ливии Сибейль Эссели. Говорят, что он направил политику Дома в более традиционное для всех прочих Эссе-Нара русло и собирается принять участие во всеобщей войне за мир. Зрелых эльфов такой ар-ноилен не очень устраивает, зато молодые возлагают на него большие надежды.